Облака славы. Жизнь и легенда Роберта Э. Ли - Майкл Корда

результате началась война, в ходе которой техасский форпост был осажден, а его защитники были убиты в Аламо; за этим последовала последующая месть техасцев в битве при Сан-Хасинто, которая заставила Мексику признать независимость Техаса в 1836 году. Мексиканцы приняли Республику Одинокой Звезды с неохотой, и вскоре стало очевидно, что Мексика будет рассматривать аннексию Техаса Соединенными Штатами как casus belli; кроме того, мексиканцы считали, что южная граница Техаса проходит по реке Нуэсес, а не на 130 миль дальше на юг по Рио-Гранде. В 1845 году, когда лоббирование присоединения Техаса к Союзу наконец увенчалось успехом, это встревожило как мексиканцев, так и американских северян, выступавших против расширения рабства, и гарантировало, что даже малейшая провокация приведет к началу войны.

Провокация не заставила себя ждать. Хотя Мексика разорвала дипломатические отношения с Соединенными Штатами, президент Джеймс Полк отправил Джона Слайделла в качестве полномочного министра в Мехико, чтобы договориться о покупке Калифорнии и Нью-Мексико у осажденного мексиканского правительства. За один год "президентство в Мексике менялось четыре раза, военное министерство - шесть раз, а министерство финансов - шестнадцать раз", но если и был один вопрос, по которому все мексиканцы были едины, так это их претензии на Техас. Возмущенные тем, что Слайделл не был готов обсуждать компенсацию за потерю их территории, они прервали переговоры, и он вернулся в Вашингтон злой и с пустыми руками. Возможно, предвидя реакцию мексиканцев, президент Полк приказал бригадному генералу Закари Тейлору, виргинцу и известному борцу с индейцами, занять земли между рекой Нуэсес и Рио-Гранде. Вскоре после этого крупные силы мексиканской кавалерии напали на американский патруль, убив шестнадцать американцев, что стало известно как "дело Торнтона" по имени командира патруля. Это позволило Полку сообщить Конгрессу, что "на американской земле пролилась американская кровь", и потребовать объявления войны, которое было принято, несмотря на нежелание вигов и широко распространенный скептицизм на Севере.

Генерал Тейлор, получивший прозвище "Старый грубый и готовый" - в противовес прозвищу генерала Уинфилда Скотта "Старый пух и перья" - за сутулое безразличие к военной пышности и собственную непритязательную форму, быстро продвигался вперед и дважды разбил мексиканцев: при Пало-Альто и на следующий день при Ресака-де-ла-Пальма. Эти победы были достигнуты отчасти благодаря значительному превосходству американцев в вооружении, которое включало быстро передвигающуюся "конную артиллерию", знаменитый "револьверный пистолет" Кольта и более современные мушкеты, чем устаревшее оружие мексиканцев середины восемнадцатого века. Тем не менее, продвижение на юг, к Мехико, предполагало марш протяженностью около 500 миль по суровой, труднопроходимой местности, со скудным запасом воды, примитивными дорогами и почти полным отсутствием фуража для лошадей, что представляло собой грандиозную задачу. Кроме того, возвращение к власти Санта-Анны увеличивало вероятность того, что мексиканцы будут сражаться при любой возможности в скалистой, гористой местности, которая благоприятствовала обороне.

В это время Ли оставался в Нью-Йорке, присматривая за его укреплениями и с тоской слушая то, что он описывал как "заточку мечей [и] скрежет штыков". * По словам Фримена, "если бы его оставили в форте Гамильтон, он мог бы смириться с уверенностью, что состарится, не замеченный в корпусе, который наверняка отдаст предпочтение инженерам, отличившимся на войне. Они получат славу, а он - тапочки и старость на крыльце в Арлингтоне". Именно такой перспективы боялся Ли. Времена, когда он мог обратиться за помощью к своему бывшему наставнику и другу генералу Гратиоту, давно прошли, и не было никого, к кому он мог бы обратиться за боевым назначением; три месяца он ждал, прощаясь с офицерами не более способными, чем он сам, которые получили приказ отправиться в Мексику. Наконец, 19 августа 1846 года Ли получил собственный приказ немедленно отправиться в Сан-Антонио-де-Бексар в Техасе (так тогда еще назывался Сан-Антонио) и явиться к бригадному генералу Джону Э. Вулу, чье имя впоследствии будет носить форт Калхун (бывший Рип-Рапс), рукотворный остров, на строительство которого Ли потратил столько времени и сил в Хэмптон-Роудс. Ли написал завещание, собрал вещи и отплыл в Новый Орлеан на первом попавшемся пароходе, даже не задержавшись, чтобы попрощаться с семьей. 21 сентября он был в Сан-Антонио, чуть больше месяца спустя после отъезда из форта Гамильтон - быстрое путешествие для того времени. Большая часть этого путешествия была трудной. Он написал Мэри сразу же по прибытии в Сан-Антонио: "Я добрался сюда вчера вечером, моя дорогая Мэри, после шестидневного путешествия из Порт-Сарассы. В первый день из-за невыносимой жары в прериях ... ...мы * смогли пройти только 12 миль, где разбили лагерь у маленькой бухты, в которой было достаточно воды для наших лошадей и самих себя, горячей и низкого качества. Мне так понравились мухи прерий, что я решил путешествовать по ночам, пока нахожусь в этом регионе, и отправился в путь на следующее утро до 4 часов утра".

Ли приближалось к сорока, он был еще капитаном, и за двадцать один год службы в армии США ему еще не довелось услышать ни одного выстрела в гневе. Он был счастлив, что наконец-то может приступить к настоящей службе, хотя его первоначальной задачей было собрать кирки и лопаты, которые понадобятся его рабочей силе, - нелегкая задача в обнищавшей стране, где даже самые необходимые инструменты было трудно достать. Сан-Антонио был маленьким причудливым городком с населением около 2000 человек, в основном мексиканцев, поглощенных 3400 американскими солдатами, которые теперь стояли там лагерем. Ли посетил Аламо, на котором все еще виднелись следы двадцатидневной осады, и в свободные от службы минуты "купался" в "чистой и быстрой" воде реки Сан-Антонио, куда он приходил либо очень рано, либо поздно, чтобы "его не прерывали сеньоры и сеньориты". Он восхищался пейзажами, но находил мексиканцев "приятным, но слабым народом... примитивным в своих привычках и вкусах".

Огромные размеры Мексики в сочетании с небольшим количеством американских войск делали быструю войну маловероятной. Одни только расстояния, которые приходилось преодолевать, были пугающими. Бригадный генерал Стивен Керни, например, отправился из форта Ливенворт, расположенного к западу от Миссури, проделал путь до Санта-Фе, а оттуда продолжил путь в Калифорнию - более 1500 миль. Тем временем кавалерийский отряд, который он отправил на юг из Нью-Мексико под командованием полковника Александра Донифана в Сальтильо (Мексика), совершил "один из самых замечательных маршей в военной истории", преодолев в общей сложности 3500 миль, причем большую часть пути он прошел по пересеченной пустынной местности, несмотря на несколько нападений апачей и команчей на его колонну.

Можно было бы ожидать, что мексиканцы падут духом от того, что всего лишь горстка американских войск без серьезных проблем